мастерская Тихона Волконского
Известные личности, которые увлекались оригами
Увлечение Льва Николаевича Толстого искусством оригами
Великий русский писатель Лев Николаевич Толстой (1828 — 1910) был знаком с оригами. Правда, самого слова "оригами" он не знал. Оно тогда еще не вошло в обиход.
В музее-усадьбе "Поленово" среди экспозиций хранятся четыре бумажные птички, сложенные руками Л. Н. Толстого для детей живописца В. Д. Поленова.
В музее-усадьбе "Поленово" среди экспозиций хранятся четыре бумажные птички, сложенные руками Л. Н. Толстого для детей живописца В. Д. Поленова.
Искусствоведы обращали внимание на толстовских оригамных "петушков". Так, Ф. Поленов установил совпадение по времени между изготовлением "петушков" и написанием Л. Н. Толстым трактата "Что такое искусство?" в 1896 году.
18 ноября 1896 года семья В. Д. Поленова села на станции Тарусская в вагон пассажирского поезда. В том же вагоне оказались Л. Н. Толстой с дочерью Марьей Львовной, ехавшие в Москву. Сын художника, будущий первый директор музея-усадьбы "Поленово" - Дмитрий Васильевич Поленов, а тогда - десятилетний мальчик, в тот же день так описал свои впечатления от общения с Л. Н. Толстым: "Он сказал: "Какая веселая компания!" Тогда мама сказала: "Граф, отец этих детей знаком Вам". Он спросил: "Кто же?" Мама сказала: "Поленов". Он сказал: "Очень рад. Я Вам покажу свой талант". Он взял бумаги и стал делать что-то. Он сделал птицу, которую дергают за хвост, и она машет крыльями..."
18 ноября 1896 года семья В. Д. Поленова села на станции Тарусская в вагон пассажирского поезда. В том же вагоне оказались Л. Н. Толстой с дочерью Марьей Львовной, ехавшие в Москву. Сын художника, будущий первый директор музея-усадьбы "Поленово" - Дмитрий Васильевич Поленов, а тогда - десятилетний мальчик, в тот же день так описал свои впечатления от общения с Л. Н. Толстым: "Он сказал: "Какая веселая компания!" Тогда мама сказала: "Граф, отец этих детей знаком Вам". Он спросил: "Кто же?" Мама сказала: "Поленов". Он сказал: "Очень рад. Я Вам покажу свой талант". Он взял бумаги и стал делать что-то. Он сделал птицу, которую дергают за хвост, и она машет крыльями..."
Л. Н. Толстой увлекся оригами и воспринимал его именно как искусство. Это подтверждается черновиками рукописи "Что такое искусство?". В них находим весьма смелые откровения писателя: "Нынешней зимой одна дама научила меня делать из бумаги, складывая и выворачивая ее известным образом, петушков, которые, когда их дергаешь за хвост, махают крыльями. Выдумка эта от Японии. Я много раз делал этих петушков детям, и не только дети, но всегда все присутствующие большие, не знавшие этих петушков, и господа, и прислуга развеселялись и сближались от этих петушков, все улыбались и радовались: как похоже на птицу эти петушки махают крыльями.
Тот, кто выдумал этого петушка, от души радовался, что ему так удалось сделать подобие птицы, и чувство это передается, и потому, как ни странно сказать, произведение такого петушка есть настоящее искусство".
"... Не могу не заметить при этом, что это единственное новое произведение в области бумажных петушков, которое я узнал за 60 лет. Поэм же, романов и музыкальных пьес я за это время узнал сотни, если не тысячи. Мне скажут, что это произошло оттого, что петушки не важны, а поэмы и картины, и симфонии важны. А я думаю, напротив, петушки содействуют развитию и радости многих детей, поэмы и картины ни на что не были нужны.
"... Не могу не заметить при этом, что это единственное новое произведение в области бумажных петушков, которое я узнал за 60 лет. Поэм же, романов и музыкальных пьес я за это время узнал сотни, если не тысячи. Мне скажут, что это произошло оттого, что петушки не важны, а поэмы и картины, и симфонии важны. А я думаю, напротив, петушки содействуют развитию и радости многих детей, поэмы и картины ни на что не были нужны.
Если так долго ничего не было в области петушков, то я думаю, что это произошло скорее оттого, что написать картину, поэму, симфонию гораздо легче, чем выдумать нового петушка".
Упоминание о даме, "нынешней зимой" научившей Л. Н. Толстого оригами, позволяет сделать предположение, что его знакомство с оригами произошло не во время двух его заграничных путешествий, а позднее. Толстой совершил эти путешествия в 1857 г. и в 1860 г.
Упоминание о даме, "нынешней зимой" научившей Л. Н. Толстого оригами, позволяет сделать предположение, что его знакомство с оригами произошло не во время двух его заграничных путешествий, а позднее. Толстой совершил эти путешествия в 1857 г. и в 1860 г.
Во Франции, в Швейцарии, Италии и Германии писатель ознакомился с системой европейского образования, в рамках которой «Фребелевская школа» создала первые детские сады и использовала в них оригами для развития детей.
Толстой также знал, что на Востоке оригами первоначально было средством дзэн-буддистского просветления и постижения истины. И возможно, он находился перед выбором места оригами среди искусств или наук на Западе, где оно воспринималось лишь как педагогический прием, но еще не искусство.
Известно критическое отношение Льва Николаевича в зрелые годы жизни ко многим признанным областям искусства. Поэтому положительная оценка, которую он дает оригами, особенно ценна. Он подчеркивает социально-эмоциональный аспект этого искусства, которое приобщает людей самых разных сословий к проявлению прекрасного и вызывает у них чувство радости. Для Толстого было важно, что с помощью оригами умение творить красоту своими руками люди могли передавать друг другу.
Толстой также знал, что на Востоке оригами первоначально было средством дзэн-буддистского просветления и постижения истины. И возможно, он находился перед выбором места оригами среди искусств или наук на Западе, где оно воспринималось лишь как педагогический прием, но еще не искусство.
Известно критическое отношение Льва Николаевича в зрелые годы жизни ко многим признанным областям искусства. Поэтому положительная оценка, которую он дает оригами, особенно ценна. Он подчеркивает социально-эмоциональный аспект этого искусства, которое приобщает людей самых разных сословий к проявлению прекрасного и вызывает у них чувство радости. Для Толстого было важно, что с помощью оригами умение творить красоту своими руками люди могли передавать друг другу.
Лев Толстой рассказывает детям сказку.
Мигель де Унамуно и его интерес к оригами
Мигель де Унамуно (1864 — 1936) - гордость испанцев. Он был философом, историком, политиком, филологом и педагогом. А ещё поэтом, эссеистом, драматургом и романистом.
В отзывах и воспоминаниях тех, кто его знал, прослеживается одна общая мысль: восхищение и удивление его человеческой уникальностью.
В детстве и в зрелые годы Унамуно увлекался изготовлением бумажных фигурок птичек. Существуют фотографии, где он окружен такими фигурками. И есть портрет, сделанный испанским художником Игнасио Сулоага, на котором Мигель де Унамуно изображён с бумажными птичками. Этот портрет хранится в картинной галерее «Испанского общества Америки» в Нью-Йорке.
В отзывах и воспоминаниях тех, кто его знал, прослеживается одна общая мысль: восхищение и удивление его человеческой уникальностью.
В детстве и в зрелые годы Унамуно увлекался изготовлением бумажных фигурок птичек. Существуют фотографии, где он окружен такими фигурками. И есть портрет, сделанный испанским художником Игнасио Сулоага, на котором Мигель де Унамуно изображён с бумажными птичками. Этот портрет хранится в картинной галерее «Испанского общества Америки» в Нью-Йорке.
Испанский философ и публицист Хосе Ортега-и-Гассет в книге о своем друге Унамуно рассказывает, как однажды философ сложил из бумаги несколько фигурок для маленького мальчика, который спросил его, разговаривают ли между собой птички.
Высказывания Мигеля де Унамуно об оригами проливают некоторый свет на сущность искусства оригами, поиском которой занимаются современные оригамисты. Вероятно, любителей оригами заинтересуют некоторые из высказываний Унамуно из его эссе «История бумажных птичек».
"Им, товарищам моего детства"
"Я почитаю своим долгом посвятить эти воспоминания, пусть бесполезные для них, им, товарищам моего детства. Кто может поклясться, что в этих бездушных, мертвых и холодных бумажонках не было хотя бы тени сознания? Я не рискну, хотя никогда не был в их шкуре".
Высказывания Мигеля де Унамуно об оригами проливают некоторый свет на сущность искусства оригами, поиском которой занимаются современные оригамисты. Вероятно, любителей оригами заинтересуют некоторые из высказываний Унамуно из его эссе «История бумажных птичек».
"Им, товарищам моего детства"
"Я почитаю своим долгом посвятить эти воспоминания, пусть бесполезные для них, им, товарищам моего детства. Кто может поклясться, что в этих бездушных, мертвых и холодных бумажонках не было хотя бы тени сознания? Я не рискну, хотя никогда не был в их шкуре".
Портрет Мигеля де Унамуно
"Весенними днями 1874 года"
"...главным развлечением моего детства, в которое я уходил с головой по крайней мере года три подряд изо дня в день, не зная ни отдыха ни покоя, с завидным постоянством, были бумажные птички.
Едва мне попадается на глаза угловатая фигура бумажной птички со вздернутым клювом, как я вспоминаю эти три наполненных жизнью и радостных года, когда я засыпал каждый вечер, стоило только коснуться щекой подушки, и просыпался радостный каждое утро.
Увлечение это родилось постепенно, как все, чему суждена долгая жизнь. Началось оно чудесными весенними днями 1874 года, во время бомбардировки нашего города. Надо было чем-то занять время ... и единственное, что могло прийти нам на ум, это, изготовив сотни две бумажных птичек ..., выстраивать их в колонну по четыре и разыгрывать сражения".
"...главным развлечением моего детства, в которое я уходил с головой по крайней мере года три подряд изо дня в день, не зная ни отдыха ни покоя, с завидным постоянством, были бумажные птички.
Едва мне попадается на глаза угловатая фигура бумажной птички со вздернутым клювом, как я вспоминаю эти три наполненных жизнью и радостных года, когда я засыпал каждый вечер, стоило только коснуться щекой подушки, и просыпался радостный каждое утро.
Увлечение это родилось постепенно, как все, чему суждена долгая жизнь. Началось оно чудесными весенними днями 1874 года, во время бомбардировки нашего города. Надо было чем-то занять время ... и единственное, что могло прийти нам на ум, это, изготовив сотни две бумажных птичек ..., выстраивать их в колонну по четыре и разыгрывать сражения".
"Обогатив мою фантазию и пробудив мой ум"
"И теперь, каждый раз, когда я вижу или складываю бумажную птичку, я вспоминаю... воодушевление тех дней, зарождение моих идей, медленное становление моего духа и весь тот живой, разнообразный и первозданный мир, который, обогатив мою фантазию и пробудив мой ум, отошел и умер в темном углу, где умирают заброшенные игрушки детства".
"Бумажный народец"
"Мы, люди во плоти, должны взять за образец не только муравьев и пчел, но также и этот бумажный народец, свободный и послушный, всегда счастливый, покорно приемлющий и жизнь, и смерть, смиренный перед лицом своего создателя и одушевленный общей идеей, общей волей и общей целью".
"И теперь, каждый раз, когда я вижу или складываю бумажную птичку, я вспоминаю... воодушевление тех дней, зарождение моих идей, медленное становление моего духа и весь тот живой, разнообразный и первозданный мир, который, обогатив мою фантазию и пробудив мой ум, отошел и умер в темном углу, где умирают заброшенные игрушки детства".
"Бумажный народец"
"Мы, люди во плоти, должны взять за образец не только муравьев и пчел, но также и этот бумажный народец, свободный и послушный, всегда счастливый, покорно приемлющий и жизнь, и смерть, смиренный перед лицом своего создателя и одушевленный общей идеей, общей волей и общей целью".
Также заслуживают внимания и выдержки из воспоминаний Унамуно, рассказывающие о его непосредственном знакомстве с ручным трудом складывания фигурок из бумаги.
"Как тихи, послушны и кротки бумажные птички! Не одну стопку бумаги извел я на них".
"Они появлялись на свет сами по себе и рождались, направляемые руками своих создателей, моими и моего кузена, непосредственно из первичной материи - бумажных листов".
"Существовало две расы: одна - более стройная и изящная - из листа, сложенного дважды; другая - приземистая, с бородкой и кармашками, - лист для этого перегибался трижды".
Это эссе – одно из первых произведений Мигеля де Унамуно, появившихся в печати. Впервые оно было опубликовано в 1888 году в газете «Бильбао».
"Как тихи, послушны и кротки бумажные птички! Не одну стопку бумаги извел я на них".
"Они появлялись на свет сами по себе и рождались, направляемые руками своих создателей, моими и моего кузена, непосредственно из первичной материи - бумажных листов".
"Существовало две расы: одна - более стройная и изящная - из листа, сложенного дважды; другая - приземистая, с бородкой и кармашками, - лист для этого перегибался трижды".
Это эссе – одно из первых произведений Мигеля де Унамуно, появившихся в печати. Впервые оно было опубликовано в 1888 году в газете «Бильбао».
Льюис Керролл и применение оригами в математике
Любителем оригами был также Льюис Керролл (настоящее имя Чарльз Лютвидж Доджсон) (1832 – 1898) — английский писатель, математик, логик, философ, диакон и фотограф, автор «Алисы в Стране Чудес» и «Алисы в Зазеркалье».
Он преподавал математику в Оксфорде, и как математик не мог не заинтересоваться возможностями, которые представляла комбинаторика бумажного листа. Он придумывал разные фигурки и применял приемы складывания для решения логических задач. Своим студентам он рассказывал, как с помощью обычного листа бумаги решать сложные геометрические задачи.
Он преподавал математику в Оксфорде, и как математик не мог не заинтересоваться возможностями, которые представляла комбинаторика бумажного листа. Он придумывал разные фигурки и применял приемы складывания для решения логических задач. Своим студентам он рассказывал, как с помощью обычного листа бумаги решать сложные геометрические задачи.
Даже письма своим маленьким друзьям, (а Кэрролл вел весьма обширную переписку со многими детьми), он порой складывал в виде забавных цветов, зверей, абстрактных фигурок и прочих вещиц. Он также мастерил складывающиеся коробочки, похожие на японские тато.
Записи в дневнике Кэрролла свидетельствуют о том, какой восторг охватил его, когда он научился складывать из бумаги игрушку, издававшую при сильном взмахе ею громкий хлопок.
По мнению этого писателя и ученого, оригами великолепно развивает мышление.
Математику и оригами невозможно разделить. Одна помогает другой развиваться, а заодно и нам.
Вот такие воспоминания об искусстве конструирования разных фигурок из бумаги оставили нам эти великие люди.
Записи в дневнике Кэрролла свидетельствуют о том, какой восторг охватил его, когда он научился складывать из бумаги игрушку, издававшую при сильном взмахе ею громкий хлопок.
По мнению этого писателя и ученого, оригами великолепно развивает мышление.
Математику и оригами невозможно разделить. Одна помогает другой развиваться, а заодно и нам.
Вот такие воспоминания об искусстве конструирования разных фигурок из бумаги оставили нам эти великие люди.
Льюис Керролл
